Странник, пришедший издалека - Страница 46

На губах Сийи промелькнула улыбка.

– Тоска ожидания и миг свершившихся надежд… – повторила она. – Ты говоришь о ночи трех лун и других ночах, когда пути Миа, Зилура и Ко лежат по разные стороны небес? Ты хочешь знать, почему время любви сменяется временем разлуки?

– Да. Свет трех лун не сделает мою любовь сильнее, милая. Даже если Безмолвные заговорят и скажут, что мои слова – неправда!

Теперь она рассмеялась.

– Я тебе верю, Скиф ап'Хенан, верю больше, чем Безмолвным. Но всякий запрет имеет смысл, и боги устами Видящих подсказывают нам скрытое и тайное – то, что недоступно нашим глазам и слуху.

– Что же? – спросил Скиф.

Сийя повернулась к нему, и в ее бездонных темных зрачках замерцали искорки света – серебристые, как всходивший в небесах Зилур. Ночи Амм Хаммата были светлее земных, и Скиф отчетливо видел ее лицо – задумчивое и словно бы печальное, с полураскрытыми губами и тенью, скользившей по щеке. Потом серебряная луна всплыла над облаками, и тень исчезла.

Пальцы Сийи легким движением коснулись его виска.

– Все просто, мой светловолосый, все просто… Любовь приносит свои плоды, и они различны, как деревья в лесу и травы на равнине. Мы встречаемся с мужчинами в ночи трех лун, и от этих встреч рождаются девочки… всегда девочки, только девочки… Они вырастают под присмотром Наставниц, приходят в наши Башни, спускаются вниз, садятся на коней, учатся владеть оружием и говорить с Белыми Родичами… Нам, племени Башен, не нужны сыновья – только мужчины, чтобы продлить свой род. Миа, Зилур и Ко появляются в небе на пятнадцать дней; этот срок они странствуют вместе, отмеряя время посева. И всходы его не должны быть такими, как ты, Скиф. Наши женщины рожают только дочерей.

– И так было всегда? – Скиф, ошеломленный, пытался скрыть изумление. Потом он напомнил себе, что Амм Хаммат – не Земля, и люди тут, вполне вероятно, отличаются от его сородичей. Не внешним обликом, но жизненным циклом, иным, чем у земных женщин, более сложным и подчиненным условиям этого мира. В конце концов здесь было целых три луны и впятеро больше звезд, чем на земном небе!

– Так было всегда? – повторил он, всматриваясь в лицо Сийи. – И в те годы, когда вы жили в синдорских лесах? За Петляющей рекой?

– Нет. В то время запрету подчинялись лишь мудрые женщины, владычицы племен, говорившие с богами. Но случился раздор, власть их кончилась, и предки наши ушли из лесов на равнину, не желая платить дань демонам. Прежние владычицы наши разделились на два рода, Правящих и Видящих; потом появились сену, был воздвигнут город на скале, прорыты каналы, возделаны поля – и мир стал таким, каков он есть. С тех пор мы сражаемся с шинкасами, храним свои земли и свои души и рожаем дочерей… Все просто, Скиф! Каждый должен следовать своему предназначению и не спорить с богами.

– А если б одна из вас родила сына? Сийя пожала плечами.

– Ее изгнали бы… изгнали навсегда. А может, она бросилась бы на меч… Я не знаю! Такого еще не бывало. Никто и никогда не преступил волю Безмолвных.

– Но Безмолвные молчат, – сказал Скиф. – Кому известна их воля?

– Видящим, – с непоколебимой уверенностью ответила девушка. – Тем, кто слышит шепот богов.

«Точно же их тут назвали, как припечатали, – подумалось Скифу. – Безмолвные! Очень правильно, ибо всякий бог безмолвен; а волю безмолвного божества толкуют избранные люди. Излагают ее так, как хотят или как понимают, в меру собственного разума и представлений о добром и злом, плохом и хорошем; иногда говорят правду, однако чаще лгут, покорные искусу властолюбия и выгоды…» Но, вспомнив Гайру ар'Такаб, ее сияющие глаза и лицо, будто бы вырезанное из слоновой кости, он решил, что эта женщина не способна лгать. Кто бы ни даровал ей силу, природа или боги, она не нуждалась в подпорках лжи; сила ее была явной, истинной и неоспоримой.

Эти размышления на минуту отвлекли его; очнувшись, он понял, что Сийя что-то рассказывает – похоже, некое древнее предание о тех временах, когда власть в мире принадлежала женщинам, хранительницам жизни, когда в амм-хамматских просторах царил золотой век и никто не слышал о злобных демонах, похитителях человеческих душ. В ту давнюю эпоху, говорила Сийя, бирюзовый свод над землей раскрылся и к людям снизошел Небесный Вихрь, великий отец Безмолвных Богов; он пронес их сквозь ледяные бездны и мрак, мимо солнца и звезд, мимо багровой Миа, мимо серебристого Зилура и маленького быстрого Ко. Боги, дети Вихря, были невидимы и неощутимы; ни один человек не мог разглядеть их лиц, услышать их речи, вдохнуть их запах – и потому все, что они пытались сказать, оставалось таким же загадочным и неясным, как смутный шелест трав под налетевшим с моря ветром.

Но боги не в пример людям умеют творить чудеса; и вскоре слова их сделались понятными – если не всем, то избранным хранительницам жизни, получившим дар слышать неслышимое и видеть незримое. И повелели Безмолвные, чтобы дар сей передавался от матери к дочери, ибо лишь так он мог сохраниться с течением времен; и не было иного способа восстановить связь между людьми и богами, когда те вновь спустятся на землю. Сделав же это, Безмолвные покинули Амм Хаммат – то ли отправились в новое странствие, то ли возвратились в свои божественные чертоги, где пребывают и по сей день, столь же далекие и недоступные, как сами звезды. Но трое из них, по велению Небесного Вихря не ушли, не исчезли в холоде и мраке; они вознеслись на серебряный Зилур, чтобы следить за порядком в мире и помогать людям.

– Как? – спросил Скиф, выслушав эту историю.